«Ольга попадает в немецкий концлагерь. Здесь она встречает Хельмута, который когда-то в прошлом был безнадежно влюблен в неё. Между ними завязываются странные, болезненные отношения. Нацисты уже близки к поражению, и Хельмут решает спасти Ольгу из концлагеря и бежать с ней в Южную Америку. Ольга, утратившая надежду на свободу, соглашается, но в последний момент осознает, что ее представление о рае изменилось.» (https://www.konchalovsky.ru/works/films/paradise/)
Роза еврейка: Оля, ты спасешься, ясно. Сделай для меня… у меня тут – это… дочери моя. Скажи ей, что я люблю ее и не зря заждалась.
Оля: Пойду… Вместо тебя пойду…
Да, у тебя есть для кого жить: дочка в К. городе… У меня нет. Никому – нет… И смысла нет, понимаешь? Смысла нет. Думаю, что смысл был – тебе спасти нужно… У тебя все хорошо будет. Я точно знаю. Все хорошо будет!… И дочки своей про меня расскажи-и-и! …
Оля о своей поступке:
Я не знаю, почему я пошла вместо Розы. Я не могу ответить, почему я пошла вместо Розы. Меня что-то толкнуло и я сама пошла. Это как-то… это само случилось. Понимаете, зло, оно, растет без посторонней помощи, а что бы было добро – всегда нужно усиливать последними силами, чтобы не потерять это последнюю надежду, что там за грани зла, там…, там… будет чудо – что любовь есть…
***
Оксана Пашина: Фильм абсолютно нетипичный…, абсолютно лаконичный: черно-белая картина, блистательные монологи или вот это – интервью искали? Кому они давали интервью? Господу Богу, Св. Петру? … Но это необычная форма. Почему именно такая форма была выбрана? Для кого?
А. Кончаловский: На этом сложно отвечать. Если я бы мог рассчитать все научно, то я был… алгеброй и гармонии проверить было довольно трудно… Я бы сказал что,… сказал бы: как любой сценарий, когда пишется любая идея, она находится в процессе нахождения соответствующую ей форму. Вот понимаете, когда-то какая-та идея есть и начинаешь думать как ее донести зрителю, начинаешь думать о том как-же можно выразить кто-то… там такое… что скрывается там… Ай, Боже мой!… Знаете ли? Мы с вами вот здесь сидим, смотрим друг на друга по микрофонами и мы редко задумываемся, что все это как-бы рябь – это мы все вместе как рябь на поверхности океана. …И вот когда Ньютон, великий Ньютон после открытия, всех о которых знаем, чувствовал себя ребенком с камешками на береги океана…., понимаете… это говорит о том, что когда-то,… это-бы начинаешь понимать ничтожность своих попыток и вообще свою роль для того, что, если сможешь понять как велико там, где-то… И наверно самое главное, что меня волнует сейчас, это не тема, не характеры, а попытка…, попытаться вот видит ту глубину океана, за которой… за видением мира, за любыми, за вами, за мной, за нами видимая и какая-та невидимая божественная субстанция… Она соединяет весь мир.
(Ехо Москвы, 21 января 2017 г.: https://www.youtube.com/watch?v=cLh5AsNwdwk)