Не зная почему [да, знаю я почему], начала читать повести Гоголя. Читала, дивилась образностью сказочного прозаика и попала на самую девственную условную [для меня] фразу отрицании:
„никак бы нельзя было думать “
“Невский проспект“, 1835 г.
Это просто волшебство! [Или быть сумасшедшим, не из того мира, думать таким образом.] Как можно растворяться в своим наивностью, что бы не позволит себя уронить проявлении и формы красоты?! Им понадобилась что бы художник Пискарев (герой повести) держал ими красивыми до самого его (из-за того) конца…
Жизнь соблазнила женщину, обладавшую этой красотой, и поэтому Пискарев не позволяет себе воспринимать ее как падшую куртизанку. Он думал, что-то с ней сорвалось и она потерялась в неправедности. Он глубоко был убежден, что по неведомой ошибке, а не по своей воле, она оказалась в среде, которая осквернила бы ее красоту. И вот она, ее красота [или красота как феномен] объемлела Пискарева до забвении и он отказался жить, что-бы сохранить чудо красоты до беспамятства и до смерти. Другого ответа он не хотел получить, потому что в истощительном поиске феномена он и выхода не искал. Только потух как щелькунчик.
Какой же собеседник Гоголь!
